Мы продолжаем публиковать воспоминания нашей старейшей активной прихожанки Елены Арсеньевны Латман о жизни, семье и о добрых людях, которые её окружали.
«Яко с нами Бог!»
1936–1937
Я родилась в крестьянской семье 25 июля 1936 года. Родителей моих звали Арсений и Соломия. Меня назвали в честь святой великой княгини Ольги, в крещении Елены.
В то время не было никаких больничных и отпусков по уходу за ребёнком. Поэтому моя мама сразу же после родов должна была выйти на работу.
Нянчила меня мамина младшая сестра Оля. Мой дедушка, мамин отец был священником. В 1933-м он пропал без вести. Хату их сожгли, и вся семья осталась под забором. Старшие разъехались кто куда, а тёте Оле было всего 13 лет, и она осталась жить у нас и за мной присматривала. Пришла весна 1937 года.
Она оказалась очень тяжёлой для всех. Появилась какая-то болезнь, от которой умирали в первую очередь дети. Лекарств не было, и дети просто сгорали от высокой температуры. Мама разрывалась между работой и домом. Прибегала быстро домой, покормит меня и опять на работу. Благо работала она в детском саду, расположенном в 150 метрах от дома. Так она прибежала в очередной раз, чтобы меня покормить, а я лежу бездыханная и уже холодная. Мама подумала, что я умерла. Она стала сильно кричать, опустила люльку под стол, накрыла её пелёнкой и побежала к отцу. Папа работал бригадиром тракторной бригады. Шла посевная, и он там же в поле и ночевал. Услышав от мамы страшное известие, сел на повозку и примчался домой. На коленях подполз к столу, заглядывает под него, а я уже сняла пелёнку с головы и играюсь ею. Сколько было радости и счастья у моих родителей и всей семьи. Слава Богу за всё!
1946
Первый послевоенный год был очень тяжёлым для всех, а для нашей семьи особенно. Мама была беременна пятым ребёнком. Был конец ноября, подходил срок ей рожать. На дворе была лютая зимняя стужа, и мама заболела. У неё был озноб, и папа решил истопить печь. Ей стало легче. Отец был этому рад и топил печь чуть ли не круглые сутки. Начались роды, и папа побежал за бабкой повитухой, которая принимала роды у всех женщин нашего села. Мама родила сразу же, как только папа вышел за порог. И так получилось, что ребёнок родился прямо на горячую лежанку, а мама не могла ей помочь. К счастью, повитуха жила недалеко от нас и пришла достаточно быстро. Подошла к малышке, взяла её на руки, а у неё уже ожог на всю спину. Прокипятили подсолнечное масло, смочили им пелёнку и наложили на ожог. Подают маме кормить, а у неё нет молока. Ребёнок не умолкал ни на секунду, вся семья не спала. Ждём утра. Утром должен прийти сельский фельдшер. Вся надежда была на него.
Он пришёл, попросил маму распеленать ребенка и показать спинку. Всё, что он мог посоветовать, это не кормить ребёнка, чтобы он поскорее умер.Мой бедный папа поблагодарил его за такой «дельный» совет, и стали лечить Марусю как умели, всем селом. Соседи приносили барсучий жир, прикладывали гусиный жир, купали в отваре ромашки, в отваре корня аира. И Маруся стала поправляться. Но лежать она из-за раны на спине не могла, и приходилось носить её на руках и днём, и ночью. Помогали все — и соседи, и родственники, и друзья. К шести месяцам рана зажила. К одиннадцати месяцам Маруся пошла. Она выросла, хорошо закончила школу, получила образование экономиста. По направлению работала в Ивано-Франковской области в городе Долина. Вышла замуж, родила сына и дочь. Семья у них очень хорошая, трудолюбивая. У неё уже внуки и правнуки. А огромный шрам на спине остался на всю жизнь… И здесь — была воля Божия ей выжить! Слава Тебе, Боже, слава Тебе!
1947
В плодородной Украине, где землю, как у нас говорили, можно было мазать на хлеб вместо масла, началась голодовка. 1946 год выдался неурожайным, и чтобы выполнить планы поставок, сдали и посевное зерно. Весной сеять было нечего — у крестьян опустошили все амбары, людей оставили ни с чем. Нашу семью спасла корова. Она давала хотя и немного, но всё же каждый день, молока. И мы смогли посеять совсем немного пшеницы, но ей надо было ещё созреть… Во дворе у нас росла акация, и когда она зацвела, мы ели её цвет. Мне очень жалко было моего младшего брата. Ему было четыре года, и он был очень ну просто очень худой, постоянно просил есть. Мы думали, он не выживет. Когда созрела пшеница, мама мне давала два-три стакана зерна, я его относила к соседу, у которого были жернова, и он перемалывал это зерно на муку. Из этой муки мы варили суп на молоке с водой. Так нам всем с Божьей помощью удалось выжить. Брат вымахал под два метра ростом, служил в военно-морском флоте. Господь Всемогущий и Всемилостивый! Он помогал нам везде и во всём, вёл нас по жизни. Только мы этого не понимали и никогда не обращались к Нему за помощью…
1949
Хорошо помню этот год. Он был знаменателен тем, что впервые за много лет после революции у нас в селе разрешили отмечать Пасху. А случилось это по требованию наших фронтовиков. Видимо, на войне, где каждый день находишься на волоске от смерти, сложно было им не уверовать в Господа. Они собрались все вместе, надели свои ордена и медали и — кто без ноги, кто без обеих ног ‑‑ пришли в сельсовет и потребовали разрешения на проведение Пасхи. И, о чудо, им разрешили.
Тот день был солнечный и светлый, как и сам праздник. Весь народ села собрался на лужайке возле бывшей церкви, и маленький, старенький батюшка, привезённый с дальнего хутора, освящал пасхи и куличи. Было очень много радости у всех!
В том же году произошло ещё одно событие, за благополучный исход которого я не перестаю благодарить Бога. Мне было 13 лет, я была старшая из детей в семье. Отец во время сбора урожая находился сутками в поле. Мама работала птичницей, и ей тоже приходилось много работать и очень рано вставать. Она с вечера давала всем нам задания. В мои обязанности входило натаскать из колодца воды. Следующая сестра Аня десяти лет должна была насобирать хвороста для печи, чтобы приготовить обед, семилетняя Оля должна была накормить живность — индюков, кур, уток, кроликов. Мы с Аней заигрались и забыли о наших обязанностях. Вдруг открывается калитка и входит во двор мама.
Мы разбежались кто куда. Я Ане кричу: давай пойдём вместе за водой, а на обратном пути принесём хворост. Подбегаем к колодцу, спешим, я бросаю ведро в колодец, набираем полное ведро, вместе крутим корбу (ручку), я вытягиваю ведро на цебрину (сруб), но я его недостаточно подтянула, и оно меня перевесило — и я с ведром вместе полетела вниз, в колодец… Колодец глубокий, вода ледяная, руки так ушибла, что не могу схватится ни за ведро, ни за цепь. Гляжу наверх — там никого. Куда девалась Аня, я не знала. В такое время все люди были в поле. Я поняла, что мне спасаться надо как-то самой. Вижу деревянный ободок — и пытаюсь ухватится за него зубами. Кусаю, а он оказался прогнивший и сразу отламывается. Я поняла, что это мой конец. И вдруг я слышу голос: «Хватайся за ведро!» Не знаю, откуда у меня появились силы, но я смогла как-то ухватится за ведро, и меня вытащили наверх. Это моя сестра Аня позвала на помощь нашего дядю Валентина, который меня и спас. Я падала головой вниз очень сильно повредила голову, руки и ноги. Как у меня хватило сил, чтобы ухватится за ведро и удержаться, я понять до сих пор не могу. Только с Божьей помощью это могло произойти.
1952
Я училась в восьмом классе. В школу мы ходили пешком в другое село — час туда и час обратно, при любой погоде. А так как не хватало учебников, уроки проводили, собираясь по 5–6 человек у кого-то дома, по очереди. В этот раз мы занимались у одной из моих одноклассниц. Был февраль, и я решила сократить путь домой и пройти через речку по льду. Я видела, как днём ходили по льду мои односельчане на ферму, и решила сделать так же. Было уже совсем темно, и я не заметила прорубь, которую вырубили во льду, чтобы набирать воду для фермы… Меня окатило страшным холодом. Сапоги были на пару размеров больше и сразу свалились с моих ног и пошли на дно. Верхнюю одежду мне как-то удалось сбросить, и я стала пытаться выбраться из проруби. Ледяные Края были скользкими, и у меня ничего не получалось. Была красивая, зимняя ночь, на небе звёзды, тишина, вокруг ни души… Звать на помощь кого либо было бесполезно, да и сил чтобы кричать тоже не было. Я не могу даже передать весь этот страх… И вдруг какая-то сила выбросила меня из проруби, и я что есть мочи побежала к дому моей одноклассницы. Там меня отогрели, оставили на ночлег. Даже насморка после всего случившегося у меня не было! Сейчас я могу благодарить Господа за моё чудесное спасения, а тогда я, к моему большому сожалению, Бога совсем не знала.
1957
Я уже работала в Умани. Приближалось Рождество, и родители попросили сделать в городе закупки к празднику. В те времена вынужденный пост был всегда, и только три раза в год устраивался в нашей семье настоящий праздник: на Рождество, на Пасху и на Покров Пресвятой Богородицы (в нашем селе это был храмовый праздник). В эти дни резали скотину и готовили всякие вкусные блюда, запекали птицу, пекли пироги. Я купила всё что просили родители и вышла дорогу, чтобы на попутных машинах добраться домой. Погода была стояла ужасная: днём была оттепель, а к вечеру начался мороз. Дорога была как стекло. Я по молодости даже нисколько не почувствовала опасности. Стою у дороги, и жду пока проедет хоть какая-нибудь машина. Начала уже замерзать. Вижу, едет грузовик, останавливается. Колёса у него обмотаны цепями. Бегу к машине, из кабины выходит человек — и он оказывается моим родственником. В кабине оба пассажирских места уже заняты, и он помогает мне забраться в кузов. Там уже сидели два человека, как потом выяснилось, муж с женой, тоже направлявшиеся в нашу сторону. Ехали мы сперва медленно, но стоило водителю чуть нажать на газ, как машину развернуло, и она медленно сползла в кювет. Мы все трое, сидевшие в кузове, оказались под снегом. Люди в кабине были заблокированы и не могли открыть дверь. Но Бог послал нам машину — в такую-то погоду! — в которой были водитель и пассажир. Вдвоём они помогли сначала выбраться людям из кабины, а потом все вместе стали выкапывать нас из-под снега. Когда я очнулась, мне растирали снегом лицо. Водитель говорит: «Идите к ближайшему населённому пункту и проситесь на ночлег, иначе мы все здесь замёрзнем». Сил не было совсем, мороз крепчал… Шли мы очень долго, пока не увидели первый дом. Постучались, и нам добрые люди открыли. Отогрелись кое-как и ждём. Ждали очень долго. Наконец-то пришла наша машина. Когда мы доехали до нашего села, уже светало. Дальше мне и супружеской паре, с которой мы ехали в кузове, надо было идти пешком. Стояло чудесное морозное утро. Всё вокруг покрыто снегом. Под ногами скрипит снег. В некоторых хатах уже растопили печи, дым из труб поднимается вверх… Мы идём обессиленные, но счастливые, что все наши злоключения уже позади. Вот тут-то как раз и до́лжно бы мне задуматься о Боге, Который опять меня спас от смерти! Но тогда этого, к сожалению, ещё не произошло… Моих попутчиков звали Володя и Наташа. Володя помог мне донести до дому мои тяжёлые сумки. Мои родители, увидев нас, лишились дара речи. Как можно было в такую погоду отправляться в путь?! Мы все втроём, голодные, завалились спать. И проспали бы, наверное, двое суток, если бы нас не разбудили. Был очень красиво накрыт стол, и мы все вместе отпраздновали Рождество! Слава Тебе, Боже наш! Слава Тебе!
1958
На следующий год я работала в Умани продавцом в центральном гастрономе, и каждый выходной ездила в село к родителям. Во-первых, потому что скучала по родителям и брату с сёстрами, а во-вторых, чтобы взять продукты на всю неделю, — ведь жизнь в городе была очень тяжёлой. И снова была зима, морозная и снежная. Отец подвёз меня на лошади к автомагистрали, а дальше до города надо было добираться на попутках. Там уже стояло много молодёжи, и когда подъехал грузовик, парни как зайцы дружно попрыгали в кузов. Я сначала подала им мои сумки, затем сумочку с деньгами и ключом от квартиры, но когда я протянула руки, чтобы они помогли мне забраться в кузов, машина резко тронулась с места. Я упала на дорогу, а её и след простыл… Опыт стучаться о ночам в окошки у меня уже был. Я выбрала самую маленькую, старенькую хатку и постучалась. На моё счастье, мне открыла старушка. Я ей всё объяснила и прошу её разрешить мне остаться у неё до утра. И ещё прошу одолжить мне один рубль на дорогу, — в 8 утра мне надо было уже быть на работе. Милая бабушка меня долго расспрашивала, где я живу, где работаю, кто мои родители. Ведь для неё этот рубль был целым состоянием. «Хорошо, деточка, я дам тебя деньги, но ты ж меня только не обмани. И привези мне из города дрожжи, лавровый лист, перец, ванильный сахар и соль»… Через неделю я ей весь её заказ доставила, ещё и сдачу вернула. Она меня очень благодарила, а я её.
1965
Я на седьмом месяце беременности. Всё протекало благополучно, и вдруг я перестала чувствовать шевеление младенца. А врачи говорят: всё нормально… Месяц я пролежала в больнице. Вижу, что живот не увеличивается, а уменьшается. И только тогда было решено взять анализ, чтобы определить, жив ли плод. Анализ показал, что ничего живого уже давно нет, и я целый месяц носила в утробе мёртвого ребенка… Были искусственные роды, были долгие дни, проведённые в больнице. Прошло много времени, пока я опять вошла в жизненную колею… И опять Господь меня хранил!
Было ещё много ситуаций в моей жизни, когда я была на грани жизни и смерти. В 1978 году, например, я работала ревизором и уже поздно вечером возвращалась после ревизии домой. Кончался февраль, погода была переменная — то мороз, то оттепель. На автобусной остановке возле моего дома образовалась огромная выбоина, заполненная осколками льда, грязью и водой. Я выходила через заднюю дверь и только успела стать одной ногой на асфальт, как тут же автобус тронулся с места, и меня выкинуло наружу. Я сильно ударилась головой и спиной об лёд. Не знаю, как долго я пролежала в этой каше изо льда, воды и грязи, — думаю, не меньше трёх часов. Божьей милостью было то, что это был последний автобус в тот день, иначе следующий бы меня непременно переехал! Не помню, как я добралась домой… И тут Господь меня хранил!
Я в то время не знала Бога, но Он знал меня! Было ещё много других случаев в моей жизни, когда Господь меня оберегал, а я об этом даже не догадывалась. Я очень много ошибок допустила в своей жизни, не зная Бога. К Нему я пришла уже в 60 лет, и Он принял меня и простил.
* * *
Сегодня меня очень радует, что мои правнуки ещё в утробе матери присутствовали на всех богослужениях! А вот ещё был такой случай. Моей старшей правнучке — года полтора, они пришли с прадедушкой с прогулки. Малышка заходит в квартиру первая, становится на коленки — и… целует ковёр на полу. Я её поднимаю, а она продолжает целовать углы ковра. Мы ничего не могли сначала понять, а потом присмотрелись, а там рисунок в виде крестика. Она ещё и говорить толком не могла, а уже понимала, что при виде креста надо ему поклониться…
Подводя итоги моей жизни, я благодарю Бога за то, что Он меня сотворил, сопровождал и оберегал везде и всегда, дал мне моего мужа, моих детей, внуков и правнуков.
Слава Богу за всё!!!
Елена Латман
Май 2021 г.
Читайте также: